FIDH: «Война» или «cпециальная военная операция». Почему в международном праве слова имеют значение

24 августа 2022 года. Спустя шесть месяцев после начала полномасштабного вторжения в Украину российские власти продолжают называть российско-украинскую войну "специальной военной операцией".

Эксперты международной федерации за права человека (FIDH) объясняют, почему называть международный вооруженный конфликт между Россией и Украиной "специальной военной операцией" с юридической точки зрения ошибочно.

24 августа 2022 года отмечается 31-я годовщина независимости Украины и день основания современного украинского государства.. В этом году эта дата совпадает с другой печальной вехой - шестью месяцами с момента обострения российско-украинской войны, начавшейся еще в 2014 году. С 24 февраля 2022 года и начала полномасштабного вторжения в Украину российские власти упорно называют происходящее "специальной военной операцией" ("СВО"). Независимо от классификации ситуации российскими властями, нападение России на Украину представляет собой акт агрессии и нарушение международного права. Спустя шесть месяцев после агрессии 24 февраля FIDH объясняет, почему называть международный вооруженный конфликт происходящий в Украине "СМО" юридически некорректно.

НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОБЪЯВЛЯТЬ ВОЙНУ, ЧТОБЫ ЭТО БЫЛА ВОЙНА

Наличие вооруженного конфликта устанавливается на основании фактов, независимо от его названия или объявления войны одной из сторон. 24 февраля 2022 года российские войска начали вооруженное нападение на крупные украинские города, включая Киев, Харьков, Одессу, Мариуполь и Краматорск. По имеющимся данным, в ходе обстрелов использовались баллистические крылатые ракеты и реактивные системы залпового огня. За последние шесть месяцев более 13 400 гражданских лиц были ранены или убиты. Кроме того, более 6,6 миллиона украинцев бежали в Европу, в то время как еще 6,6 миллиона человек являются внутренне перемещенными лицами на территории Украины. Организации-члены FIDH зафиксировали бесчисленные случаи международных преступлений, совершенных российскими военными за последние шесть месяцев, включая убийства мирных жителей, пытки, cексуализированные и гендерные преступления и насильственное перемещение.

Вторжение российских войск в Украину несомненно является незаконным применением силы в рамках Устава Организации Объединенных Наций ("ООН") и агрессией против Украины, что было признано Генеральной Ассамблеей ООН в ее Резолюции от 2 марта 2022 года. Попытки российского президента Владимира Путина оправдать это вторжение в телевизионном обращении 24 февраля некорректны ни с фактической, ни с юридической точки зрения. В телеобращении Путин ссылался на право на самооборону, зафиксированное в статье 51 Устава ООН, договоры о сотрудничестве с так называемыми Донецкой и Луганской народными республиками ("ДНР"/"ЛНР"), а также на "демилитаризацию" и "денацификацию" Украины.

С юридической точки зрения, ни «расширение» НАТО, ни какие-либо действия Украины не являются вооруженным нападением на Российскую Федерацию. В особенности, статья 51 в любом случае не признает права на упреждающую самозащиту. К тому же вторжение в Украину невозможно оправдать как акт коллективной самозащиты в поддержку «ДНР» и «ЛНР», так как нападению должно подвергнуться государство, являющееся членом ООН. Однако «ДНР» и «ЛНР», несмотря на их признание Россией государствами за три дня до нападения на Украину, не являются ни государствами с точки зрения международного права, ни, тем более, членами ООН.

Надо отметить, что согласно Женевским конвенциям 1949 года, регулирующим применение международного гуманитарного права, международный вооруженный конфликт существует, когда одно государство-участник конвенций применяет вооруженную силу против другого государства, «даже в том случае, если одна из них не признает состояния войны». Поэтому в результате вторжения России в Украину, на данный момент, говоря юридическим языком, между двумя странами идет классический международный вооруженный конфликт, как бы его не называли внутри России. Говоря неюридическим языком, это и есть самая настоящая война.

КОГДА НАЗЫВАНИЕ ВОЙНЫ "ВОЙНОЙ" ВЕДЕТ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ

21 июля Генпрокуратура Тверского суда города Москвы впервые объяснила фактический запрет на использование слова «война». В деле krasnews.com, новостного портала заблокированного Роскомнадзором в марте 2022 года, прокуратура заявила что «относительно проведения специальной военной операции на территории Украины — повсеместно на сайте упоминается слово «война». Вместе с тем, объявление войны предполагает наступление правовых последствий, представляющих общественную значимость (мобилизация населения, введение комендантского часа и другие)».

Таким образом, термин «специальная военная операция» – по меньшей мере эвфемизм, который должен вызвать иллюзию правомерной, оправданной и необходимой меры ограниченного – как и во времени так и в интенсивности – характера, то есть нечто меньше чем вооруженный конфликт или война.

Систематические репрессии за использование слова «война» против журналистов и протестующих начались сразу после объявления «специальной военной операции» и вторжения российских войск на территорию Украины 24 февраля, включая блокировки новостных порталов и социальных сетей, произвольные задержания на антивоенных протестах и административное и уголовное преследование на основе принятого 4 марта закона о «фейках». В соответствии с этим законом и статьей 207.3 Уголовного кодекса РФ, запрещающей распространение «заведомо ложной информации» об использовании российской армии, с начала войны было возбуждено 75 уголовных дел. В июле Московский суд приговорил по статье 207.3 к семи годам колонии муниципального депутата Алексея Горинова за название «специальной военной операции» войной. В то же время было составлено более 3300 протоколов по статье 20.3.3 КоАП за «дискредитацию» российской армии, в том числе за лозунг «нет войне».

РАБОТА FIDH В УКРАИНЕ

FIDH поддерживает свои членские организации – Харьковскую правозащитную группу ("ХПГ") и Центр Гражданских Свобод ("ЦГС") – в их борьбе за справедливость, мир и демократию в Украине.

Несмотря на продолжающиеся военные действия, наши членские организации документируют нарушения международного гуманитарного права и прав человека, совершенные российскими военными в Украине. С самого начала войны FIDH поддерживает работу своих партнеров в Украине, подала несколько обращений по статье 15 в Международный уголовный суд (МУС) и выступает за возбуждения расследования Международным уголовным судом международных преступлений, совершенных в Украине.

FIDH продолжает собирать информацию о происходящих военных преступлениях и преступлениях против человечности, чтобы донести важное послание: как бы российские власти ни оправдывали войну и как бы они ее ни называли, ответственные за тяжкие нарушения международного права в Украине не уйдут от правосудия.

УЗНАТЬ БОЛЬШЕ: ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КОНТЕКСТ

Термин "война" в международном праве.. Как юридический термин слово «война» активно использовалось в международных конвенциях до второй половины двадцатого века: например, согласно Гаагским конвенциям 1907 года, международное гуманитарное право применялось только во время войны. Oднако, четкое определение термина «война» отсутствовало в международном праве уже тогда.

Стоит подчеркнуть, что в современном международном праве термин «война» фактически утратил самостоятельное юридическое значение, подпадая под понятия «международный» или «немеждународный (внутренний) вооруженный конфликт», которые были введены Женевскими конвенциями 1949 года.

Согласно Женевским конвенциям и их интерпретации Мeждународным Комитетом Красного Креста, международный вооруженный конфликт наступает, когда одна страна – подписчик конвенций, использует вооруженную силу по отношению к другому государству, «даже в том случае, если одна из них не признает состояния войны». При этом достаточно одного злоумышленного пересечения государственной границы армией противника, даже без применения силы. Внутренний вооруженный конфликт характеризуется противостоянием вооруженной группы, или групп, против государства или друг против друга. При этом необходим определенный уровень организованности таких групп и интенсивность военных действий.

Агрессивная война. Усилия государств ограничить право на ведение войны (jus ad bellum) окончательно сменили представление о войне как выражении государственного суверенитета и легитимного средства достижения политических целей. Таким образом, в пакте Бриана – Келлога 1928 года государства отказались от ведения войны в качестве инструмента внешней политики.

Сегодня часть 4 статьи 2 Устава ООН 1949 года запрещает применение вооруженной силы против территориальной неприкосновенности или политической независимости других государств. Устав ООН признает только два исключения – индивидуальная и коллективная самозащита в случае вооруженного нападения против государства-члена ООН, в соответствии со статьей 51, а также меры, принятые Советом Безопасности ООН по статье 42.

Особо надо отметить, что запрет на применение силы распространяется на ведение «агрессивной» войны. Этот термин возник в Версальском договоре 1919 года и был позже использован в уставе Международного военного трибунала в Нюрнберге после захватнической войны нацисткой Германии. В 1974 году, генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию 3314, в которой определяется «акт агрессии». В том числе, актом агрессии является, «независимо от объявления войны, (...) вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства или любая военная оккупация, какой бы временный характер она ни носила». Именно на эту резолюцию ссылается и резолюция генеральной ассамблеи ООН 2 марта 2022 года; в ней, мировое сообщество осудило российское вторжение в Украину как агрессию.

Как и при определении наличия вооруженного конфликта, применение вооруженной силы определяется на основе фактов. Хотя обязательство объявить войну или ультиматум предвидено еще в третьей Гаагской конвенции 1907 года, в настоящее время, это правило больше не применяется, так как государства редко открыто объявляют войну вследствие запрета применения вооруженной силы. Следовательно, терминология устава ООН специально широка, чтобы государства не смогли уйти от ответственности, не объявляя войну. В этом контексте стоит подчеркнуть, что термина «специальная военная операция» в международном праве не существует. Любые действия российской армии подпадают под общие правила международного права, то есть, под общий запрет агрессии и запрет применения силы.

Оригинал статьи на сайте FIDH